Бодхисатва сидит у воды…
В ее мыслях проносятся воспоминания недавно отгоревшего бунта, а в руках она задумчиво крутит часы, похожие на секундомер - маховик времени, который богиня углядела в одном из множества миров, отражающихся на поверхности ее пруда.
943 слова… Маховик времени? А может?
Канзеон Босацу никогда не отказывалась от игры. И еще - ей не хватает племянника.
Стрелки часов быстро закручиваются, следуя движениям пальцев Милосердной....
Время откатывает назад.
…………………………………………
В первый раз кажется, что логично изменить все с самого начала, и она выводит из игры Сейтен Тайсея - Гоку. И вроде все складывается: для Конзена ничего не меняется, но он ведь и не ищет перемен. Тенпо вовремя получает достоверную информацию о планах Литотена, и Годжуну удается встряхнуть советников: маршал с генералом получают разрешение разнести тайные лаборатории. Не становится ни Бога войны, ни его кукловода.
Небеса даже не замечают небольшого волнения.
Но проходит немного времени - и ёкаи в Нижнем мире снова начинают становиться организованнее и неуязвимее. Не зря, видимо, говорят, что шило в мешке не утаишь, а свято место пусто не бывает.
Тенпо привычно настораживается... И погибает на одном из спусков, как потом Годжуну советуют писать в отчете, "во славу Небес в результате неверной оценки расположения и сил противника". О том, что правильной оценки и быть не могло: исходная информация была в корне ложной, а отряд, посланный на поддержку, задержался без объективных причин, как и о том, что то, как Тенпо сумел вывести свой эскадрон, иначе как чудом не назовешь, в отчете писать не рекомендовалось.
Кенрен на несколько дней пропадает - а потом молча принимает пост маршала. Он с виду вроде даже не меняется, только начинает избегать шума и компании, а на любимую сакуру теперь вместе с саке тащит книги и записи из маршальской библиотеки. А потом Небеса потрясает убийство нескольких советников Императора, и взрывы где-то в подземельях. И еще у себя в кабинете главнокомандующий Западной находит папку с предупреждением о новом заговоре, и Годжуну она до жути кажется похожей на прощание. Больше выяснить не удается - теперь маршал Кенрен со всем первым эскадроном погибает, оказавшись вместо выполнения приказа сверху в районе взрыва. Случайность? Зная нахальство подчиненного, Годжун не удивился бы, но, прибыв одним из первых к подземельям, части разодранных ёкаев он видел своими глазами, да и записи, в которых различалось два почерка, заслуживали внимания.
Канзеон Босацу смотрит на то, что получилось, и решает, что такой вариант ее не устраивает...
Маховик опять приводится в движение.
Зайти с другой стороны – это кажется хорошей идеей. Богиня ведь помнит, что Натаку, что бы там ни говорили, умеет чувствовать и жить. Обойти Литотена оказывается даже не слишком сложной задачей – не многие рискуют связываться с самой Канзеон Босацу. Но Небеса боятся еретиков, и Натаку с Гоку разделяет стена негласных, но непреодолимых указаний. Кенрен, выбранный опекуном, искренне привязывается к Натаку, и старается помочь, как только может, но ему не понять в полной мере, что такое быть еретиком и марионеткой на Небесах, и не в его силах излечить душевные раны Бога Войны. Не оказывается ничего, что могло бы поколебать верность Натаку Литотену, и в итоге разражается гроза страшнее той, что приключилась, когда вырвался Сейтен Тайсей. И она опять затягивает всех четверых…
Босацу начинает снова.
Теперь Бодхисаттва пробует отдать Сейтен Тайсея на попечение Джирошина. Вроде, лучшего опекуна не найти - но не сходится. Не получается у него найти подход к ребенку, как ни старался, не получается. А в какой-то момент Гоку случайно натыкается на Конзена, а дальше...
"Они сияют! Как Солнце!" - и все встает на свои места, насколько бы кто ни был против.
Богиня любви и милосердия начинает чувствовать азарт...
В этот раз она решает, что очень уместна будет помощь стратега, и честно выкладывает все Тенпо. Вместе они пытаются предусмотреть, где кроется опасность, и подстелить соломки. Некоторое время у них даже получается... Но потом возникает чувство, что приходится затыкать сотню пробоин в корабле, который все равно идет ко дну, и в какой-то момент маршал все равно срывается, пытаясь прикрыть неудачно подставившегося Кенрена.
Опять неудача...
В одну из попыток Бодхисатва даже пытается повернуть события так, чтобы их пути не пересекались. И они все остаются живы... Вот только маршал без Кенрена все меньше доверяет людям, все больше зарывается в книги, все отчаяннее бросается в бой и все сильнее чувствует пустоту внутри. Конзен, конечно, нисколько не меняется, и это его, вроде, не беспокоит. Но она уже знает, каким он способен быть. И помнит, что он не смотря ни на что, был счастлив, когда открыл это. Кенрен меняет начальство и места службы, не в силах к чему-либо привязаться, а Гоку вглядывается в любого человека, которого встречает, словно ему нужно, но не получается найти что-то.
Всех четверых истончает изнутри пустота...
И Канзеон Босацу не перестает задавать себе вопрос, многого ли стоит для этих четверых такая жизнь?
И опять берет маховик.
И опять...
Босацу предупреждает, перестраивает звенья этой истории, она пробует еще и еще... Но они все равно гибнут, или перестают быть собой, что оказывается еще больнее.
Босацу привыкла к вечности. Но так слишком даже для нее.
- А потом я не хочу помнить этих событий. Ты сотрешь мне память, Джирошин. Я научу, что нужно сделать. - говорит она наконец своему помощнику, и уходит к заводи с лотосами, чтобы последний раз вернуться к началу…
..........................
Канзеон видит в пруду простор, пронизанный красными лучами. Агония мира, солнце которого перегорело, может быть завораживающе прекрасной...
Прекрасной... Но в ней нет жизни. Горько усмехнувшись, богиня опускает руку, сжимающую маховик, в воду, и оставляет игрушку другому миру. Найдется ли в нем тот, кто повернет время вспять и отвоюет тому солнцу еще немного жизни, или маховик сгинет, затерявшись в этой гибели - будь что будет. Но в ее мире пусть все останется, как есть... Это, все-таки, их выбор.
А вдруг в этот последний раз сложится? Чудо ведь никто не отменял?
Еще Саюки... АУшное баловство.
Бодхисатва сидит у воды…
В ее мыслях проносятся воспоминания недавно отгоревшего бунта, а в руках она задумчиво крутит часы, похожие на секундомер - маховик времени, который богиня углядела в одном из множества миров, отражающихся на поверхности ее пруда.
943 слова…
В ее мыслях проносятся воспоминания недавно отгоревшего бунта, а в руках она задумчиво крутит часы, похожие на секундомер - маховик времени, который богиня углядела в одном из множества миров, отражающихся на поверхности ее пруда.
943 слова…